Последняя воля Нобеля - Страница 82

Абрахамссон не смог удержаться от смеха. Это и в самом деле становилось интересным.

— Спасибо, все хорошо, — ответил он. — Нашему малышу уже девять месяцев… У него были проблемы, там… колики и все подобное…

Бертстранд наклонился вперед и сложил руки на груди.

— Антон, — сказал он, — нас интересуют обстоятельства зимней экстрадиции в Бромме.

Антон Абрахамссон улыбнулся. Да, он отлично помнил ту экстрадицию.

— Сложная работа, — сказал он. — Я рад, что все прошло гладко.

Начальники переглянулись с таким видом, что Абрахамссон ощутил в груди неприятный холодок.

— Ты написал рапорт, — сказал чин из полиции безопасности. — Там все отражено точно?

Антон отпил глоток воды и задумчиво кивнул. Да, там все было описано точно.

— Нас все же интересуют некоторые детали, — сказал Бертстранд. — Надеюсь, ты поможешь нам их прояснить.

Антон улыбнулся, хотя снова почувствовал предательскую слабость в коленях.

— Спрашивайте, — коротко произнес он.

— В какой момент ты понял, что экстрадицию будут осуществлять люди из ЦРУ?

В какой момент?

— Ну, — неуверенно заговорил Антон, — должно быть, в тот момент, когда Джордж сказал, что привез с собой людей из ЦРУ, которые проследят за экстрадицией.

— Джордж? — переспросил чин из полиции безопасности.

— Человек, который представился как начальник американской команды, — пояснил Бертстранд.

— Джордж? — повторил человек из полиции безопасности, не мигая глядя на Антона.

— Он был очень вежлив и корректен, — продолжил Антон.

Чин поерзал в кресле, отчего слегка скрипнула обивка.

Бертстранд уселся на самый краешек кресла.

— В какой-нибудь момент ты надевал маску? — укоризненно глядя на Антона, спросил он.

Маску?

— В какой-либо момент процедуры?

Конечно нет.

— Конечно нет. Зачем мне было надевать маску?

— Ты не отреагировал на тот факт, что все американцы были в масках?

— Но не Джордж. Он был без маски, с открытым лицом. Он был очень…

Вежлив и корректен, хотелось добавить Антону, но он вспомнил, что уже говорил об этом.

— Еще один вопрос. — Бертстранд снова взглянул Антону в глаза. — Почему вы вышли оттуда?

Вышли? Когда?

— Почему ты и все твои подчиненные покинули комнату, когда люди из ЦРУ стали работать с заключенным, унижая его человеческое достоинство?

— Мы присутствовали при этом, — ответил Абрахамссон. — Мы оставались там почти до конца процедуры.

— Да, это так, — медленно и тихо, почти вкрадчиво произнес Бертстранд, — но почему вы все-таки ушли? Я имею в виду, ушли в конце?

Антон снова явственно услышал крики заключенного, эхом отдававшиеся от потолка и стен комнаты, позвякивание ножных кандалов, шорох ножниц, разрезающих ткань. Он снова услышал вопли и мольбы о помощи, видел налитые кровью, уставленные в потолок глаза голого человека, когда ему засунули палец в задний проход.

— Эта процедура показалась мне крайне отталкивающей, — сказал он.

Чин из полиции безопасности встал, подошел к окну и принялся смотреть на верхушки деревьев.

— Антон, — сказал Бертстранд, — с этой экстрадицией возникла юридическая проблема, как ты, наверное, уже понял.

Антон недоуменно моргнул. Юридическая проблема?

— Ты отвечал за экстрадицию, но фактически ты передал официальный контроль над процедурой американцам, — пояснил Бертстранд. — Шведский закон прямо это запрещает. Будет расследование, и его результаты рано или поздно станут достоянием гласности. Ты понимаешь, что это означает?

Антона охватило внезапное и очень неприятное подозрение.

— Это не моя вина, — сказал он. — Я ничего не мог сделать.

Бертстранд сочувственно кивнул.

— Я вполне понимаю твое положение, — кивнул он. — Но мы должны помогать друг другу, чтобы докопаться до истины.

— Не я санкционировал экстрадицию, — возразил Антон. — Этим занималось Министерство иностранных дел. Министр иностранных дел.

— Ты прав, — сказал Бертстранд, — но дело не в депортации как таковой.

— Но какое отношение я имею к тому, что могло произойти в воздухе — там есть командир корабля, который…

— Абрахамссон, — сказал, обернувшись, чин из полиции безопасности. — Проблема в Джордже. Ты это уловил?

Он медленно подошел к креслу, в котором сидел Антон.

— Как, черт подери, мы объясним тот факт, — сказал он, — что официальные полномочия в шведском аэропорту были переданы какому-то американскому ЦРУ?

Последние слова он почти прокричал.

Антон вжался в кресло, изо всех сил вцепившись в подлокотники.

— Давайте разберем эту ситуацию, — предложил Бертстранд. — Правительство решило экстрадировать террориста, это нам ясно. Что могло случиться с ним после завершения экстрадиции — тоже входит исключительно в компетенцию правительства. Так что и здесь мы чисты. Мы можем свести всю проблему к транспортировке, и тогда это станет головной болью для министерства иностранных дел.

— Американское ЦРУ?! — снова заорал чин из полиции безопасности. Глаза его медленно налились кровью. Он в упор смотрел на Антона. — Джордж?!

— Мы можем перевести стрелки на сам перелет, оставив в тени всех, кто санкционировал экстрадицию, и тогда все будет в порядке, — сказал Бертстранд. — Издатели газет ребята простые, самолет выглядит намного сексуальнее, нежели параграф закона, не так ли?